В 1969 году весной мы переехали из Андреевки в Чистопольское. Помню грузовик с вещами и большой пустой двор, весь в бараньих (как мне тогда сказали) следах. Был март, земля была мерзлой и эти следы были везде.
Не думаю, что упустил что-то важное, забыв о том, каким я был и что делал два дошкольных лета до осени 1970 года, когда я пошел в школу...
Нет, что-то вспоминается. И несколько дней (или недель) в совхозном детском саду я помню - манная каша, кисель, тихий час. Воспитательницы... наверняка были какие-то воспитательницы и нянечки. Но я не помню их лиц.
Наверное на второе лето я уже ходил играть к мальчику, у которого была настоящая детская машина с педалями, на которой можно было ездить. Естественно, я ему завидовал.
Как то мы купались у них в арыке, потом разыгрывали какую-то сценку (по моему сценарию) из чего-то, услышанного по радио.
Детский театр - полностью самодельный и ненастоящий, с покрывалами, развешенными на стульях вместо занавесей, устраивали мои сестры. Подозреваю, что ролей, значительней роли зрителя, мне не доставалось. Но вообще-то сестры меня баловали и любили.
Не думаю, что упустил что-то важное, забыв о том, каким я был и что делал два дошкольных лета до осени 1970 года, когда я пошел в школу...
Нет, что-то вспоминается. И несколько дней (или недель) в совхозном детском саду я помню - манная каша, кисель, тихий час. Воспитательницы... наверняка были какие-то воспитательницы и нянечки. Но я не помню их лиц.
Наверное на второе лето я уже ходил играть к мальчику, у которого была настоящая детская машина с педалями, на которой можно было ездить. Естественно, я ему завидовал.
Как то мы купались у них в арыке, потом разыгрывали какую-то сценку (по моему сценарию) из чего-то, услышанного по радио.
Детский театр - полностью самодельный и ненастоящий, с покрывалами, развешенными на стульях вместо занавесей, устраивали мои сестры. Подозреваю, что ролей, значительней роли зрителя, мне не доставалось. Но вообще-то сестры меня баловали и любили.